Изумление
Изумление
Всякий раз, смотря в зеркало, изумляюсь: до чего же глупы красивы эти русские!
By logging in to LiveJournal using a third-party service you accept LiveJournal's User agreement
Всякий раз, смотря в зеркало, изумляюсь: до чего же глупы красивы эти русские!
В Сибири одна женщина назвала ребёнка Фотофором. Местная епархия заявила, что если ребенка переименуют в Светозара, они согласны даже его окрестить.
Попы стараются обманывать народ, Слуги - дворецкого, дворецкие - господ, Друг друга - господа, а знатные бояря Нередко обмануть хотят и государя; И всякий, чтоб набить потуже свой карман, За благо рассудил приняться за обман. До денег лакомы посадские, дворяне, Судьи, подьячие, солдаты и крестьяне. Смиренны пастыри душ наших и сердец Изволят собирать оброк с своих овец. Овечки женятся, плодятся, умирают, А пастыри при том карманы набивают. За деньги чистые прощают всякий грех, За деньги множество в раю сулят утех. Но если говорить на свете правду можно, Так мнение моё скажу я вам неложно: За деньги самого всевышнего творца Готовы обмануть и пастырь, и овца!
Язык как улика
(Субъективные заметки)
Первая книга «Тихого Дона» содержит огромное количество диалектных слов. Возможно, она, среди прочих, подтолкнула Ильфа и Петрова на пародийный пассаж в «Золотом телёнке»: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, порасталдыкнуло свои лучи по белу светушку.» Вся книга написана в одном ключе и одним стилем.
Во второй книге начинают попадаться явные вставные куски другого автора. Характерен эпизод в третьей главе второй книги. Привожу его полностью, так как он небольшой, но типичный для этого помощника основного автора.
Валет чиркнул спичкой, шагнул в раскрытую
- Wer ist das? [Кто это? (нем.)]
Осыпанный огненным жаром. Валет молча отскочил назад.
- Das bist du Otto? Weshalb bist du so spat gekommen? [Это ты, Отто? Отчего ты так поздно? (нем.)] - спросил немец, шагнув из
- Руки! Руки подыми! Сдавайся! - хрипло крикнул Валет и присел, как по команде "к бою!".
Изумленный до немоты, немец медленно вытягивал рук
- Беги! - сказал он пустым ломким голосом. - Беги, немец! У меня к тебе злобы нет. Стрелять не буду.
Он прислонил к стене окопа винтовку, п
Валет, не колеблясь, сунул ему
- Я - рабочий, - говорил Валет, дрожа как от озноба. - За что я тебя буду убивать? Беги! - И он легонько толкал немца правой рукой в плечо, указывая на черную вязь леса. - Беги, дурной, а то наши скоро...
Немец все смотрел на откинутую руку Валета, смотрел, остро напрягаясь, чуть наклонившись вперед, разгадывая за непонятными словами их затаенный смысл. Так длилось секунду-другую; глаза его встретились с глазами Валета, и взгляд немца вдруг дрогнул радостной улыбкой. Отступив шаг назад, немец широким жестом выбросил вперед руки, крепко стиснул руки Валета, затряс их, сверкая взволнованной улыбкой, нагибаясь и засматривая Валету в глаза:
- Du entlasst mich?.. О, jetzt hab ich verstanden! Du bis
Во вскипающем потоке чуждых по языку слов Валет уловил одно знакомое, вопрошающее - "социал-демократ?".
- Ну да, я - социал-демократ. А ты беги... Прощай, браток. Лапу-то дай!
Чутьем понявшие друг друга, они смотрели друг другу в глаза, - высокий статный баварец и маленький русский солдат. Баварец шепнул:
- In den zukunftigen Klassenkampfe
Валет на войне уже два года, то есть не новичок. Однако внезапно (!) обнаружив перед собой врага, он не стреляет в него и не колет штыком, а обращается к нему (по-русски!) с требованием поднять руки. Положим, рядовых солдат не обучили фразе «хенде хох!», но и немец, по словам автора, не понимал «диковинных звуков чужой речи», но догадался, что от него требуется поднять руки, хотя мог в темноте прыгнуть назад в землянку и схватить оружие. Предположим, что он оказался неловким и трусливым, поэтому подчинился (догадавшись) требованию и поднял руки. Но дальше события развиваются ещё смешнее. В кромешной тьме Валет разглядел руки немца и показал ему свои. Не зная языка друг друга, они поняли, что они оба рабочие и социал-демократы. Весь диалог выглядит самопародией. Особенно комична последняя фраза о будущих классовых битвах. Эта фраза выглядела бы органично в «Поднятой целине», но в «Тихом Доне» она чужеродна. Это единственный случай во всём романе, когда применяется текст на иностранном языке. Далее среди персонажей будут немцы, англичане и французы, но автор будет передавать их речь в переводе или пересказе. Возможно, автору этого отрывка не давали покоя лавры Льва Толстого, но для графа французский язык был вторым родным, поэтому у него Наполеон говорит не таким языком, как офицеры или рядовые. А наш автор вкладывает в уста немца фразы на школьном немецком языке, хотя упоминает, что немец родом из Баварии. Можно подумать, что «баварец» намеренно переходит на правильную литературную речь, чтобы русский социал-демократ смог лучше его понять. Весь эпизод можно без ущерба для сюжета выкинуть, потому что о том, что Валет был распропагандирован большевиком Штокманом, читателю уже известно из первой книги, а данный немец больше не возникает на страницах романа.
Весь эпизод выглядит вставным также и потому, что через несколько строчек мы узнаем:
«Уже перед рассветом чехи-разведчики в упор нап